Типология этико-философской проблематики (Г. Мелвилл – Э. Хемингуэй – В. П. Астафьев)

Многие литературоведы уже уделяли свое внимание очевидному параллелизму романа Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит» (1851, русский перевод 1961) и повести Э. Хемингуэя «Старик и море» (1952, русский перевод 1955) и несомненному влиянию первого на последнюю. Среди них можно упомянуть А. Старцева¹, Н. Анастасьева², О. А. Алякринского³, Н. М. Пальцева⁴. Однако типологическое сходство данных произведений с повествованием в рассказах «Царь-рыба» (1976) также неоднократно подчеркивалось отечественными исследователями. Например, Т. М. Вахитова⁵ и В. Я. Курбатов⁶ сопоставляют повести В. П. Астафьева и Э. Хемингуэя, а Л. Г. Вязмитинова⁷ и А. И. Нагаева⁸ – все три указанных произведения. Они могут быть соотнесены по нескольким аспектам и, прежде всего, по своей этико-философской проблематике.

Не последнюю роль здесь играют вопросы экологии в современном, расширительном значении данного термина, т. е. не только как одного из направлений естествознания, но и как комплексного гуманистического мировоззрения. Экологическая этика базируется на принципах равноценности всего живого, гармонии, ненасилия, самоограничения, нравственного самосовершенствования, становления любовно-творческой личности, персональной ответственности каждого человека за всё, что происходит в мире. Не случайно В. П. Астафьев говорил: «Те, кто трактуют “Царь-рыбу” как экологическое произведение, очень заблуждаются, это поверхностное прочтение книги. Я не стал бы писать о том, как браконьеры бегают за егерями, егеря за 6раконьерами. Мне хотелось написать книгу и поставить вопрос: почему в этом мире человек так одинок? Кто внимательно читал книгу, поймёт, что вся она пронизана этой мыслью»⁹ (из выступления перед творческими работниками Томска в ноябре 1982 года). Мотив одиночества человека, его отчуждения от других людей и природы явно выражен также и у Г. Мелвилла и Э. Хемингуэя.

Все три автора пишут о губительном влиянии деятельности человека на окружающий его мир, частицей которого он является, а, значит, и о его самоуничтожении, физическом и духовном. Большинство исследователей творчества Э. Хемингуэя подчёркивают в его повести-притче знаменитую максиму «Человека можно уничтожить, но его нельзя победить»¹⁰, хотя несколькими страницами ниже её главный герой произносит совсем другие слова: «Хотел бы я, чтобы всё это было сном и я не ловил этой рыбы. Мне жалко, рыба, что я это сделал. Выходит, что всё это было ошибкой» (с.63). В конце XX в. В. П. Астафьев, скорбя о том, что люди природу « лишь ранили <…>, повредили, истоптали, исцарапали, ожгли огнём»¹¹, восклицает: «Мудрость природы! Как долго она продлится?» (6, 298). Но и Г. Мелвилл в середине XIX в. писал: «…как бы неразумно ни вели себя животные, человек всех неизмеримо превосходит своим безумием»¹².

К сожалению, до настоящего времени не только не было проведено подробного сравнительного анализа указанных произведений, но и сама проблема конфликта человека и природы, достаточно полно рассмотренная по отношению к наследию В. П. Астафьева и Э. Хемингуэя, касательно творчества Г. Мелвилла решалась в отечественном литературоведении не вполне корректно.

В советской критике истолкование романа «Моби Дик, или Белый Кит» несет на себе печать идеологических штампов, слово же «экология» вообще не используется. Так, в 1964 г. Н. И. Самохвалов однозначно определил Белого Кита как олицетворение вполне конкретного зла – «зла, которое несет человечеству капиталистическая цивилизация»¹³. В 1972 г. А. И. Старцев, указывал, что «зло, заключенное в Белом Ките, – это царящая в жизни «неправда»: неравенство и моральная приниженность людей в обществе <…>; вынужденное одиночество человека; душевная неустроенность»¹⁴. Однако внимательный читатель легко обнаружит, что «Мелвилл не идёт на упрощения, не считает, что человек знаменует добро, а кит – зло»¹⁵. И, хотя главный герой романа Ахав действительно видит в Моби Дике «всю подспудную чертовщину жизни и мысли» (с.226), но его восприятие – лишь один из вариантов постижения полисемантической мифологемы рыбы / кита.

Как справедливо отмечал А. Н. Николюкин, «философский образ Моби Дика <…> не поддается прямой дешифровке»¹⁶. Еще более глубокое понимание проблемы мы находим у Ю. В. Ковалева, автора нескольких работ о творчестве Г. Мелвилла. Он спрашивает: «…кто таков Моби Дик – просто кит, воплощение мирового Зла, эмблематическое обозначение вселенной? Каждое из этих толкований находит свое подтверждение, но и опровержение в романе. Дело не в том, каков он на самом деле, дело в том, как его видят, воспринимают и понимают разные персонажи книги, носители различных типов сознания»¹⁷. Тем не менее, и А. Н. Николюкин, и Ю. В. Ковалев, освещая все многообразие вариантов расшифровки данного символа, не указывают среди них возможности экологического прочтения, хотя Ю. В. Ковалев в своих истолкованиях бывает к нему близок.

Из зарубежных авторов наиболее близким к нашему варианту прочтения романа оказался выдающийся американский литературовед Ф. О. Маттисен (1902 – 1950), считавший, что в «Моби Дике» Г. Мелвилл сосредоточил все усилия «на изображении изначальной борьбы человека с природой», представляя китобойный промысел «как миф, воплощающий одно из основных человеческих устремлений»¹⁸ в этой борьбе. В романе Г. Мелвилла «Редберн» Ф. О. Маттисен выделил следующие и по сей день актуальные строки: «Возможно, тело наше и цивилизовано, но у нас все еще души варваров. Мы слепы и не видим реального облика этого мира; мы глухи к его голосу и мертвы к его смерти»¹⁹. Ф. О. Маттисен также указывает на один важный момент – читая статью Арнольда о Спинозе, Мелвилл подчеркнул тремя чертами слова философа о том, что «желание наше не в том, чтобы природа повиновалась нам, но, напротив, в том, чтобы мы покорялись природе»²⁰. Данное обстоятельство укрепляет нашу уверенность в возможности дешифровки образа Моби Дика не только как воплощения Бога, что допускают многие исследователи, но и как олицетворения всей природы, ее не только созидающих, но и нередко разрушительных, карающих человека за его прегрешения сил (подобно царь-рыбе у В. П. Астафьева и, в меньшей степени, большой рыбе у Э. Хемингуэя).

Трагическая коллизия В.П. Астафьева «реки царь и всей природы царь – на одной ловушке» (с. 187) также находит свои параллели в романе «Моби Дик» и повести «Старик и море». У Г. Мелвилла «на одной ловушке» с китом оказывается не один, а целых два персонажа – Ахав и его alter ego парс Федалла, и их посягательство на «божественного Белого Кита» (с. 573) карается гибелью обоих героев. В повести Э. Хемингуэя старик Сантьяго пытается доставить пойманную рыбу домой, привязав её к лодке. На обратном пути он задаётся вопросом: «А кто же кого везёт домой – я её или она меня? <…> ведь мы плывём рядом, накрепко связанные друг с другом. Ну и пожалуйста, пусть она меня везёт, если ей так нравится. Я ведь взял над нею верх только хитростью; она не замышляла против меня никакого зла» (с.56-57).

По мысли Л.Г. Вязмитиновой, старик Сантьяго «воплощает тип человека, не стремящегося только взять у природы, а принявшего своё естественное положение в ней, в гармонии её вечного кругооборота»²¹. Для старика рыболовство было насущной необходимостью в его ежедневной борьбе за выживание, но, тем не менее, его терзают сомнения в допустимости убийства живых существ: «Может быть, грешно было убивать рыбу. <…> Ты убил её из гордости и потому, что ты – рыбак. Ты любил эту рыбу, пока она жила и сейчас любишь. Если кого-нибудь любишь, его не грешно убить. А может быть, наоборот, ещё более грешно?» (с.60). Он с горечью восклицает: «Сколько людей она насытит! Но достойны ли люди ею питаться?» (с.43). Так в повести Э. Хемингуэя возникает мотив греха, который у В. П. Астафьева и Г. Мелвилла существует в неразрывном единстве с мотивами расплаты и искупления.

В восприятии героев В. П. Астафьева человек с чистой совестью, в принципе, способен одолеть царь-рыбу, и недоступна она лишь для грешников. Царь-рыба здесь не только играет роль природной/божественной карающей силы, но и, в то же время, воплощает в себе царство смерти, кратковременное пребывание в котором может помочь человеку возродиться к новой жизни, как это и происходит с Игнатьичем (ср. библейский сюжет об Ионе).

В романе Г. Мелвилла мотив греха занимает ещё более высокий уровень. Охота на Моби Дика греховна уже по самой своей сути, а потому и оказывается губительной для всех и каждого. Образ Белого Кита имеет целый ряд противоречивых интерпретаций (косные силы зла, дьявольская сила, реминисценция ветхозаветного Бога, сама природа), и в контексте последней из них охота на Моби Дика представляется читателю XXI века не только нечестивой, но и абсурдной: человек как часть природы не может поднять руку на целое. Однако капитан Ахав вовсе так не считает, ощущая себя равным самым могущественным силам: «Не говори мне о богохульстве, Старбек, я готов разить даже солнце, если оно оскорбит меня. Ибо если оно могло меня оскорбить, значит, и я могу поразить его; ведь в мире ведётся честная игра, и всякое творение подчиняется зову справедливости» (с.208-209).

Как справедливо указывал Ю. М. Ковалёв, «всё Зло, которое видит в Белом Ките Ахав, – проекция какой-то части его сознания. И, стало быть, если и можно говорить о Зле, то лишь как об элементе сознания самого Ахава»²². А Н. А. Шогенцукова в своей работе «Опыт онтологической поэтики. Э. По, Г. Мелвилл, Д. Гарднер» делает существенное уточнение. Ахав «восстаёт не против зла, а против естества. Вся мифологическая система свидетельствует об этом. Он хочет разить солнце, он мечтает ударить ветер, но бахвалится, что запряг в свою колесницу океан. Он воспринимает их как врагов. <…> Он не понимает, что быть исполнителем Высшей Воли, быть частью, единством с великим космосом – не унижение, а высшая привилегия»²³. Ахав в романе имеет чёткую параллель с трагическим образом Прометея, даровавшего человечеству огонь, не зная, что «дар этот не заслужен людьми, а просто дан, дан в момент, когда уровень их низок, отсутствует нравственность. Огонь – это символ разума. И разум, лишённый нравственного фундамента, оборачивается злом»²⁴, – пишет Н. А. Шогенцукова. Прометей здесь выступает как символ цивилизации, и «если прозревать весь ужас, ложные ценности, разрушительную силу цивилизации нового времени, то главное деяние Прометея видится не подвигом, а ошибкой, совершённой по невежеству и слепоте»²⁵. Фактически Мелвилл опередил сознание своей эпохи, и лишь в настоящее время «мы воспринимаем проблемы, над которыми бился Мелвилл, как наши проблемы»²⁶.

Отметим, что пласт литературы американского романтизма может многое дать современным исследователям, так как ее создатели нередко поднимали в своих произведениях те «проклятые вопросы человечества», которые были поставлены реалистической литературой лишь несколько десятилетий спустя. (Вспомним экологические мотивы в романе Джеймса Фенимора Купера «Пионеры», темы урбанизации и обезличивания, усредненности человека в рассказах Эдгара Аллана По, проблему невозможности создания идеального общества в «Блайтдейле» Натаниэля Готорна).

Существенно и то, что вопросы экологической этики решены в данных произведениях в контексте натурфилософии, в первую очередь, натурфилософии Ф. В. Й. Шеллинга (1775 – 1854). Выдающийся немецкий мыслитель стремился постичь внутренние начала природы, сущность творческого процесса её саморазвития и видел в ней целостный организм, не разделённый на неорганическую и органическую сферы – духовный, но бессознательный, творящий, но не мыслящий. Три рассматриваемых нами автора опираются на тот же принцип и тот же строй идей, что и Шеллинг, не оттого, что являются его прямыми последователями, но потому, что его учение сказалось чрезвычайно близким мировой художественной мысли, и это именно тот случай, когда эволюция философии и развитие литературы шли параллельно.

Исследователи неоднократно указывали на присутствие натурфилософских идей в творчестве В. П. Астафьева и Г. Мелвилла, но при этом до настоящего времени не сопоставляли их наследие в данном аспекте, рассматривая их лишь по отдельности. Так, Ф. Кузнецов, один из первых рецензентов «Царь-рыбы», отзывался о ней, как о книге «философской, вернее, <…> натурфилософской прозы, однозначное, однолинейное истолкование которой обедняет и, по сути дела, убивает ее»²⁷. О натурфилософии / натурфилософской концепции В. П. Астафьева упоминали также В. Н. Максимов²⁸, А. И. Смирнова²⁹, Г. Белая³⁰ и др.

Натурфилософия и другие разделы философии Шеллинга нашли свое отражение и в творчестве Г. Мелвилла. Об этом много писал, в частности, Ю. В. Ковалев³¹, а также А. М. Зверев³² и Н. А. Шогенцукова³³. В одной из глав своей монографии о Г. Мелвилле Ю. В. Ковалев отмечает, что американский писатель, не признавая кантовского способа разрешения антиномий чистого разума путем ограничения знания в пользу веры, предпочитал ему шеллингианский тип «интеллектуального созерцания», воплощенный в романе в образе героя-повествователя Измаила³⁴. А. М. Зверев, соглашаясь с этим утверждением, считает нужным добавить, что для Г. Мелвилла большую роль сыграло «шеллингово понимание трагического и героического», подчеркивая при этом, что «факты, которыми располагают исследователи, недостаточны для того, чтобы говорить о непосредственном влиянии. Скорее, здесь общая тенденция романтического искусства, постулированная Шеллингом в своей философии и эстетике»³⁵.

Повесть Э. Хемингуэя также пронизана натурфилософскими мотивами. Рыба в ней «органически принадлежит той же жизненной стихии, что и убивающий её человек. <…> В этической системе Хемингуэя эта близость, эта неразрывность всего живого значение имеет чрезвычайное»³⁶, – подчёркивает Н. Анастасьев. Старик в данном произведении является уже не просто стариком, но воплощением «неизбывной природной сущности. Хрупкая, побитая временем человеческая оболочка словно бы размыкается, и герой приобщается высоким и вечным силам природы»³⁷.

В настоящее время всё большее число исследователей полагает, что «натурфилософия, использующая многообразные формы художественного творчества, наиболее полно раскрывает тонкую структуру связей между человеком и природой и поэтому может быть с успехом использована для формирования мировоззрения, позволяющего сохранять устойчивость в развитии общества»³⁸. Несомненно, что многоаспектный анализ рассмотренных нами произведений Г. Мелвилла – Э. Хемингуэя – В. П. Астафьева может в определённой степени помочь человечеству в создании такого мировоззрения.

Библиографический список:

1. Старцев А. От Уитмена до Хемингуэя. М.: Сов. писатель, 1972. С.341.

2. Анастасьев Н. Творчество Эрнеста Хемингуэя: Книга для учащихся. М.: Просвещение, 1981. С.85.

3. Алякринский О. А. «Старик и море»// Энциклопедия литературных произведений/ Под ред. С. В. Стахорского. М.: Вагриус, 1998. С. 474.

4. Пальцев Н. М. «Старик и море»// Энциклопедия литературных героев. Зарубежная литература XX века. М.: Олимп; АСТ, 1998. С.599.

5. Вахитова Т.М. Повествование в рассказах В. Астафьева «Царь-рыба»: Учеб. пособие для студентов филол. спец. вузов. М.: Высш. шк., 1988. С.42.

6. Курбатов В.Я. Миг и вечность. Красноярск: Кн. изд-во, 1983. С.127.

7. Вязмитинова Л.Г. Сантьяго // Энциклопедия литературных героев. М.: Аграф. 1998. С.363.

8. Нагаева А.И. Притча в художественной структуре «Царь-рыбы» В. Астафьева // Фольклор и литература Сибири. Омск, 1981. С.38.

9. Вестник Томского государственного университета, т.266, январь 1998г.// http://www.tsu.ru/webdesign/tsu/Library.nsf/designobjects/vestnik267/$file/astafiev.html

10. Хемингуэй Э. Собрание сочинений: В 4 т. Т.4. Старик и море; Опасное лето; Праздник, который всегда с тобой; Острова в океане / Пер. с англ.; Послесл. А. Старцева. М.: Худож. лит., 1982. С.59. – В дальнейшем ссылки на это издание с указанием страниц в тексте.

11. Астафьев В. П. Собрание сочинений: В 15 т. Т.6. Красноярск: Офсет, 1997. С.58. -(В дальнейшем ссылки на это издание с указанием тома и страниц в тексте).

12. Мелвилл Г. Собрание сочинений: В 3 т. Т.1. Моби Дик, или Белый Кит: Роман/ Пер. с англ. И. Бернштейн; Вступ. ст., послесл. Ю. Ковалёва; Примеч. Е. Апенко, И. Бернштейн. Л.: Худож. лит., 1987. С.419. – В дальнейшем ссылки на это издание с указанием страниц в тексте.

13. Самохвалов Н. И. Американская литература XIX в. (Очерк развития критического реализма). М.: Высш. шк., 1964. С.46.

14. Старцев А. И. От Уитмена до Хемингуэя. М.: Сов. писатель, 1972. С.86.

15. Маттисен Ф. О. Ответственность критики. М.: Прогресс, 1972. С.144.

16. Николюкин А. Н. Американский романтизм и современность / Академия наук СССР; Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького. М.: Наука, 1968. С.316-317.

17. Ковалев Ю. В. Послесловие// Мелвилл Г. Моби Дик, или Белый Кит: Роман / Пер. с англ. И. Бернштейн. М.: Эксмо, 2003. (Зарубежная классика). С.679.

18. Маттисен Ф. О. Указ. соч. С.112, 127.

19. Там же. С.95.

20. Там же. С.78.

21. Вязмитинова Л.Г. Указ. соч. С.363.

22. Ковалев Ю. Герман Мелвилл и американский романтизм. Л.: Худож. лит., 1972. С.228.

23. Шогенцукова Н. А. Опыт онтологической поэтики. Э. По, Г. Мелвилл, Д. Гарднер. М.: Наследие, 1995. С.122.

24. Там же. С.90.

25. Там же.

26. Edinger E. Melville’s “Moby-Dick”. A Jungian commentary. N.Y.: A new direction book, 1978. P.21. Цит. по: Шогенцукова Н. А. Опыт онтологической поэтики. Э. По, Г. Мелвилл, Д. Гарднер. М.: Наследие, 1995. С.102.

27. Кузнецов Ф. Жизнь находит уста // Лит. Россия. 1976. № 35. С.5.

28. Максимов В.Н. К вопросу об этико-философской проблематике в повести В.П. Астафьева «Царь-рыба» // Из истории русской литературы и литературной критики: Межвузовский сборник. Кишинёв: Штиинца, 1984. С.95.

29. Смирнова А.И. Поэтика композиции повествования в рассказах «Царь-рыба» В. Астафьева // Проза В. Астафьева (к проблеме мастерства): Межвуз. и межвед. сборник/ Под ред. А.Ф. Пантелеевой. Красноярск: Изд-во КГУ, 1990. С.47,55.

30. Белая Г. Художественный мир современной прозы. М.: Наука, 1983. С.185-186.

31. Ковалев Ю. Герман Мелвилл и американский романтизм. Л.: Худож. лит., 1972. С.222-223.

32. Зверев А. М. Герман Мелвилл и XX век// Романтические традиции американской литературы и современность/ Отв. ред. Я. Н. Засурский. М.: Наука, 1982. С. 244.

33. Шогенцукова Н. А. Указ. соч. С.20.

34. Ковалев Ю. Герман Мелвилл и американский романтизм. Л.: Худож. лит., 1972. С.222-223.

35. Зверев А. М. Указ. соч. С. 244.

36. Анастасьев Н. Указ. соч. С.89.

37. Там же. С. 88.

38. Петров К. М. Экология человека и культура: Учеб. пособие. СПб.: Химиздат, 1999. С.362.

Опубликовано:

Первые Астафьевские чтения в г. Красноярске: Материалы  Всерос. конф. 28-29 апреля 2004г. Вып.1/ Отв. ред. Л. Г. Самотик. – Красноярск:  РИО ГОУ ВПО КГПУ им. В. П. Астафьева, 2005. – С.230-239.